Те, кто хорошо знал Андриса, утверждают, что цельности партии, строгой гармонии он предпочитал, как правило, азартную борьбу. Говорили, что Андрейко борется не с позицией, а с соперником.
Выдающийся гроссмейстер, известный рижский журналист Владимир Вигман вспоминает: «Мне кажется, что Андрис не совсем представлял свое место в эволюции шашечной мысли. Он не любил теоретизировать, не доверял умозрительным выводам и громогласным сентенциям. Вырвать у него что-нибудь для печати было сложно. Словно внял строкам Бориса Пастернака: «Другие по живому следу пройдут свой путь за пядью пядь...» Но слова поэта обращены и к «другим», к тем, кто хочет и обязан разобраться в творчестве замечательного шашиста. Да и в жизни человека тоже. «Он родился в рубашке»,- говорили об Андрейко. А он родился в жестоком 42-м. Мальчишке военного лихолетья досталось сполна. Андрейко поражал готовностью соревноваться с кем угодно и в чем угодно. Дни напролет блицевал в шахматы с гроссмейстером Айваром Гипслисом.
После чемпионата Европы Андриса пригласили сыграть в чемпионате Италии. Слишком далеки стоклетки от итальянских шашек, в которых простая шашка бить дамку не может. И всё же на финише именно Андриса наградили тремя золотыми медалями - за первое место в турнире, за самую красивую партию и за самое большое количество побед».